Время умерло, и человек остался один, лицом к лицу с вечностью. Имя его было забыто богами, но сам он — нет. Он был слишком дерзок, чтобы быть забытым. Он знал слишком много, желал слишком яростно. Он хотел того, чего не смеет желать смертный: вечного возвращения.
«Дайте мне путь, который не кончается, — сказал он. — Дайте мне бой, который не утихает. День, в котором я не завершу себя. Я не хочу покоя. Я прошу вечного “да!” себе самому. Я хочу вечной жизни».
Боги, в своей усталой вечности, услышали. И, смеясь, вручили ему камень. Тяжёлый, как молчание. Чёрный, как их бессмысленная вечность. Они даровали ему путь, ведущий вверх, к вершине, которой нет.
И когда человек в первый раз взвалил камень, он выл от ярости, проклинал богов, что дали вечность без смысла.
«О, вы, скучающие творцы! Вы, играющие с мукой и болью! Пусть рухнут ваши чертоги под тяжестью дней, что не имеют конца!»
Он бросал камень, он рвал ногтями землю. Плевал в небо. Но утро снова приходило. И снова — камень. И снова — склон. И снова — пустота, которую нельзя ни победить, ни обмануть. Много лет — или вечностей — он поднимал камень.
Но однажды, среди гулкого молчания склона, он вспомнил. Вспомнил, как когда-то, в иных мирах — жадно и ненасытно желал жить вечно. Вспомнил, что он сам — вызвал этот бесконечный цикл. Вспомнил как он сжёг богов в своей ярости. И остался только он.
Так Сизиф стал тем, кто вспомнил, зачем он поднимает камень.
Так поёт дух глубины.
Так смеётся Сизиф.
Так хохочет вечность.
29.07.2025
