Падала

Я падала в море
Оно принимало меня.
Оно было всем,
Чем я когда-то была.

Я падала медленно.
Не было дна.
Вода подо мной расступалась.
Я летела одна.

«Кто это? Кто ты?» -
Звучало в волнах.
Всё, чем хотела я быть
В житейских делах.

Переживала чувства
Боли и страха,
Через минуту смеялась
Счастьем объята.

Можешь ли видеть внутри
Химию тела?
Она механично тебя
Собою задела.

Этот источник
Ты называешь тело.
Кто ты? Ответь!
Тело осело

В сильных волнах
И закружило,
Тошнотворно давящей массой
Его поглотило.

Я падала долго
И начинала
Использовать то,
Что не замечала.

«Кто это? Кто ты?» -
Звучало в волнах.
«Я - эти волны,
На полных порах,

Мощно-бессильный
Сносящий порыв,
Я - и прилив,
Я - и отлив».

Как с этим жить?
Как видеть творимое?
Я падала в море
Луною лишь зримая…

Волны шептались
Между собой.
Я погружалась
Вместе с луной.

09.04.2024

Грусть

Я будто это уже слышала,
Просто вспомнить не могу,
В очень-очень глубоком детстве,
Когда мы гуляли по двору.

Трудно дышать, и эта грусть
Нестерпимо рвется выплеснуться.
Ощущение, как когда падаешь на кровать,
Она мягкая, в неё можно выплакаться.

Грусть, которую нельзя назвать грустью
Или любым другим словом.
Глубинная прогулка по устью
Исчезает за поворотом.

И недосказано, недожито, и недочувствовано
Тело
Сгустком на поверхности собралось и на дно 

осело.

Прощай, март

Прощай, ветреный март, до следующего года.
Нежною вуалью дымятся жизни всходы.
Чахнут и болеют слабые создания.
Но кипит работа в руках у мироздания.

Этот человек

Ты самый лучший в своей неидеальности.
Тебя пытали из-за трусости и наглости.
Следы чекиского зверья повсюду.
Страна сознательной амнезии и самосуда.

Глаза надрывно красные. Уже давно
Продолжается это кино.
И кажется, нет больше сил,
Но я не сдамся, кто б ни просил.

На улицах искать ясности.
Жить в иллюзии гласности.
Верить в неравнодушный народ.
Этого нет. Только нефтЕпровоОд.

Я отдалилась, ушла с того места.
Красной страны уже не невеста.
Зияющая дыра вместо кольца.
Всё поглощающая пустота и глубина.

Травма

Эта ошибка не давала покоя.
Ангелы мучались, ждали отбоя.
И по тропе отмененных событий
Медленно шёл всего повелитель.

Пространство кружилось и зажималось,
Пока вокруг ничего не осталось.
И в этом архивном замкнутом поле
Они вернулись в точку той боли.

Травма творилась и была неизбежной.
Ночные кошмары с правом стать жертвой.
БОльшая часть закрытого зала
Пылала огнем рядом с вокзалом.

Только ни это, снова и снова…
Полсотни ошибок, постыдное слово.
И медленно вновь идёт повелитель -
Иссохший старик - в святую обитель.

Он с полки берет священную книгу,
Дрожащим перстом ищет улику,
Повторно в трагедию переживания
Он помещает воспоминания.

Невыносимо наполнено болью

Происходящее в этом подполье.

За теплой, тягучей, темной защитой

Скрывается травма со старой обидой. 

И медленным шагом идет повелитель.

Скрипят на ботинках сотканных нити,

Шнурки давят в ногу, подошва трещит.

Пространство и время гулко гудит.