Общая

Легкой кошачьей походкой

Разразилась ядерная война.
Сожжённая кожа сходит плёнкой.
А ведь когда-то здесь
          ОБЩАЯ
                     земля была.

Солнце

Эта темная материя станет моей бесконечностью,

Жизни узорами, путями заплечными.
Лучи светила цепляют, кусаются.
В холодное время солнце всё больше скалится.

Выше. Дальше. Вопрос: как не завести себя в сеть?
На этом этапе мне хотелось присесть.
Ниже. Доле. Лучше упасть сейчас.
Зубастое Солнце светит в анфас.

Город проснулся. Я стою у окна.
Рассветное зарево разлило себя
Между домов и окрашенных стен,
Ночные терзания превращая в тлен.

Выжженными очами смотрю на пламя
И поднимаю свободы знамя.
Кто-то из нас двоих точно сошёл с ума.
Осталось определить солнце или я.

Шторы

Я боюсь собственной тени. И боюсь чужих лиц,

Что смотрят из под щели струящихся вниз из карниз
Плотных и темных тканей, жалеющих лишь об одном,
Что их давно не стирали, с тех пор, как внесли в этот дом.

Там нет ничего. За ними. Отодвигала их.
Кислотное ничто работает как магнит.
Отсутствие воспоминаний. Шаткий зловещий порог,
Который в себе растворяет всякое топанье ног.

Тонкая шпилька. Клацанье. Скрип.
Жадно меня сжимает этот магнит.
Нет ничего. Боязни нет.
За ними
     Есть
          Только
                   Свет.

Ветер Имболка

На семи холмах между трех дорог

Играет на колоколах и дует за порог
Влажный и лихой, сильный и сквозной,
Ветер ненасытный, шалый, заводной.

Я его впущу. Нараспашку дверь.
Откровенный разговор у нас теперь.
Шелестит подол. Ветки шевелятся.
И листки бумаги вот-вот разлетятся.

Говорливый, гулкий, дьявольски густой
Ветер начинает разговор со мной.
Медленно по коже поднимаясь ввысь,
Гладя и щекоча, шепчет: «Окунись

В переливы бездны медного огня.
В самом его сердце ты найдешь меня.
И в воде искристой на глубоком дне.
И в земле бугристой. И в своей душе».

Нежный, непослушный, легкокрылый он
Улетел внезапно, закончив разговор…