Замкнутость

Она замкнута, как пространство,

Не предназначенное для людей.
В парящем ветреном танце
Вальсирует мир идей.

Чаша за чашей крови,
Боли и пустоты.
И не было в этом доли,
И не было глубины.

Труднодоступен выход
И ограничен вход.
Между словами «кто здесь?»
Она лицезрела народ.

Протягивала чашу.
Пробовала на вкус.
Горький напиток влажен.
Глоток - тяжёлый искус.

Нетленно и нерушимо
Желание сохранить
Невероятное «нечто»
В словах, потерявших смысл.

Дозированы ступени
Иллюзий полные зла.
Провозглашенная двойственность,
Внутри уже проросла.

Твердыми гибкими ветками,
Плотным навесом густым
Прикрыла от неприглядности
Несовершенный мир.

Хлопок

Я говорю не те слова порой.

В них смысл отличен от звучания.
Небрежный, скудный, но живой,
Мой слог - сплошное истязание.

«Хлопок» по двери выбил стену…
Ну кто поверит? Я не верю.
Я хлопала в ладони громко -
Стена стоит и ни обломка.

Игра теней

Пусть даже так: меня не будет в нём,

В твоём игривом лучезарном взгляде.
По улицам с вечерним фонарём
Гуляли мы неспешно на закате.

Играли тени, брошенные нами.
Предательски навязчиво чутьё
(Кружило и хрипело вороньё)
Кропило нас горючими слезами.

И что теперь с того?
Мы сблизились, врастая кожей,
Такой чужой, такой несхожей.
Но был ты далеко.

Ходил по городу, в котором нет меня.
И это лишь игра была.
Игра теней, причудливых и странных,
От фонаря и от лучей закатных.

Не уходи безропотно во тьму

Не уходи безропотно во тьму.

Не растворяй всего себя в печали.
Я на планете с двумя солнцами живу,
Пронизана насквозь янтарными лучами.

Боясь спугнуть мгновенья тишины
Бездонно леденящей долгой ночи,
Я посещала тропы мрачной тьмы.
Билет из света и во тьму бессрочен.

И зазывающее прекрасны, как магнит,
Меня тянули тропы всё сильнее.
Носитель истин гибнет. Страх убит.
Моя особость всё темнее и мертвее.

Агония не значила конца.
Происходящее дарило свет надежды.
Я не была во тьме совсем одна
Особенно проникнута, как прежде.

Не уходи безропотно во тьму.
Иди решительно, строптиво, горделиво.
Так закаляешь душу ты свою,
Чтобы она потом другим светила.

Стена

Бесконечная стена длинными рукавами
Уплывала за горизонт

Одни люди кричали и пропадали.
Никто сквозь неё пройти не мог.

Другие молчали и проявлялись,
Как на холсте.

А мы стояли и за руки держались
в этой стене.

Туман

Яркий туман окутал улицы

Банально-мистически, мертво-витально.
А в закоулках стальные курицы
Шастают в дыме профанно-сакрально.

Черных структур, фактур и поверхностей,
Проявляющихся в монохроме.
Я брала руками дым вечности
Из трубы соседнего дома.

Поджигала бумагу ярко,
Собирала дым из света.
И блестела лакированная бумага,
Пока не была огнем задета.

Переливы её искристые
Рассыпались в тумане гроздьями.
Они сталкивались игривые,
Становясь простыми основами.

Дерево

Я наблюдала за осенней кроной,

Сребристой, ярко-рыжей и шальной.
Игриво растопыря на просторе
Шершавый ствол,

Стояло. Неподвижно. Неподвластно.
Корнями прорывая твердь земли.
И завывающе прекрасно
Порывы ветра пели вдоль травы

Напевы, будоражащие кожу.
Где я и ты? Не видно мне границ.
Я наблюдаема тобою.
Ты под моими ветками стоишь.

Неспешно. Проникающе. Спокойно.
Где ты кончаешься? Где начинаюсь я?
Я наблюдаю за собою.
И проникаю вглубь себя…

Всемогущий

Он создаёт бесконечные смыслы.
И расширяется стремительно в рост.
Он ощущает, познаёт и двигается.
Хаос он есть. И хаос несёт.

Не осязает нигде предела.
Не останавливается у границ.
А «разносит» своё прежнее тело.
И разрастается от взрыва частиц.

Всё, что разнёс, обретает вскоре
Новые формы его бытия.
Он познаёт конец и начало
Всё могущего естества.

Флаг

Он был особым флагом с особыми цветами.

Он развевался гордо над тёмными лесами,
Над плодородной нивой, над рожью лучезарной.
Он был достоин этой Земли обетованной.

Иван да Марья рядом со флагом этим жили.
Бывало горевали. Бывало не тужили.
Во синей речке часто купались словно дети
Под желтыми лучами божественно согреты.

На берег супротивный Калинов мост ведёт.
Никто и никогда туда сам не пойдёт.
Смердящая река, свирепый крик и стоны.
Там мир совсем Иной. Другие там законы.

Другой особый флаг с особыми цветами.
Он реет высоко над местными домами.
Там КАлин-царь над златом сидит уже давно.
Он ничего не видит. В его избе темно.

Там реки красной крови под небом голубым.
Давно в них не купались, не выходили к ним.
И 33 годины лежит в параличе
Их местный змееборец у старца на плече.

Болота там зыбучие, бурливая река,
Никем не проходимые дремучие леса.
Мечутся там птицы. И звери неспокойны.
Порой чрез мост Калинов ведутся даже войны.

И болью наполняется мир Марьи да Ивана,
Когда в их дом врывается Дух острова Буяна.
Но Мебиуса лентой закручен мост Калинов.
Объединяет он два Духа воедино.

И оба флага разом сплоченность обретают,
Когда КАлин-царя под землю зарывают.
Прошли огонь и воду, но выгнали орду.
Не повторить бы больше такую же беду…

Cыт, одет

Пока наполняются желудки 

-Всё хорошо.
А остальное лишь замутки.
Мне всё равно.

Я сыт, одет. Чего ещё хотеть?
А то что бьют других,
Так не меня же…
Впредь

Не порти настроение
мне
этим
Разговором…

Вот так, хоть облака и
Разной формы,
Но небом им не стать.
Их назначение одно -
Заполнить Пустоту.
Свою…

Лицо смерти

Как отличаются войны...
Но как одинакова смерть
Везде.

На фермерской бойне
Дойных коров забивают
В 12-13 лет.

Добрые тёплые руки
Пахнут кормом, сеном
И молоком,

Но в руках у фермера нож.
Запах пота и крови
Приходит потом.

И в агонии этой
Не скажешь
Наперёд,

Кто будет светлым,
А кто за собой других
Возьмёт.

Предрассветный, застенчивый,
Кроткий струится
Туман.

Прикрывает он трупы
Тех, кто сегодня
Не встал.

Рваный, хриплый, истошный вопль
Израненных
Мест

Бомбами, пытками и
Изнасилованиями
Чужих невест.

Поднимаются к небу молитвы,
Проклятья и шёпот
Детский:

«Мама, вставай!
Вот твоё
Сердце»…

В маскараде суровом
У каждой войны своё
Лицо,

Но под маской стальной
Оно везде
Одно…

Кот Леопольд

«Давайте жить дружно!» - кот говорил.
Он силу свою для созидания хранил.
А глупые мыши всё суетились.
За злобу свою они поплатились…

Стреляли, бомбили исподтишка.
Всё разрушали, крушили сперва.
И на кота нападали и били.
И только пакости ему говорили.

Не отвечал злым словом на ругань,
Не отвечал ударом в ответ.
Кот Леопольд природно был мудр.
Сила и Свет в нём. Сила и Свет.

Зло - это семя, что зло порождает.
Даже в ответ и на слабость других.
А Настоящая Сила играет
На светлых чувствах и мыслях благих.

Мелодии разные несутся по свету.
Я слышала много, написанных кровью.
От них тяжелеют руки и веки,
Их содержание наполнено болью.

Звучат и другие - как музыка ветра.
Летяще-маняще вуально легки.
И расправляются плечи при этом.
Светлую Силу даруют они.

The Cross

I am stumbling and falling down.

Every step had made with a false.
There are minuses so many
In my life. But I’m seeing the Cross

At the cemetery. Standing. Thinking.
How you’d smiled and how you’d lived.
You remember? Life came so quickly.
Now all have been completed.

And, of cause, a plus and a mines
Make a minus, like rulers says.
You stand just behind me now.
It makes extra plus in this rebus.

Plus and minus lay on the paper.
Mathematics play with them.
And the Cross was a shaper
Changed the minuses to the plus again.

Вольный ветер

Я - вольный ветер меж ветвей берёзы.
Колышу медленно побеги и листы.
И оперение двуногих я наполняю,
Чтоб летать могли они.

Не удивляйся, если вдруг услышишь,
Как шепот мерный, тихий по листве
Шагает, прыгает, играет и резвится,
Не пойманный никем при белом дне.

Я поднималась выше гор громадных,
Парила в поднебесье, разгоняя облака.
Ныряла в темное ущелье прохладных
И молчаливых недр земли. Я там была.

Ничто не задержалось в моём теле.
Я пропускала сквозь себя пески.
Неумолимые лучи от звёзд летели,
Но мимо и они прошли.

А ты всего лишь путник на дороге.
Вокруг тебя невидимо верчусь.
Смешной, ты видишь только свои ноги!
Как жизнь я мимолетно пронесусь.

Неглубокая миска

К сожалению, ты - неглубокая миска.
Я разливалась до краёв тебя.
Ты думал, будто понял и узнал меня близко.
Но то всего лишь капля от меня была.

АзБука

«Аз», «Буки» крупно видны на обложке.
Только они заметны снаружи.
А про другие буквы, похоже,
Не знает сторонний случайный прохожий?

Аз так тверда и лидирует первой.
В страхе другие буквы живут.
И не высовываются, не заметны,
И на обложку они не идут.

Буки следит, чтобы буквы другие
Правильно думали и говорили.
Чтобы иные сидели за клеткой.
В азбуке нет места для инагентов.

Фейки не любят на этих страницах.
Взрывы в хлопки обращаются лихо.
Нет затоплений, а сочится вода.
И нет задымлений у них никогда.

Славная жизнь у букв в этой книжке.
Счастливы маленькие ребятишки,
Счастливы взрослые и старики, -
В правильных чувствах обитают они.

Есть чем гордиться. Помнят победы.
Но прячутся буквы по разным углам.
И пусть воевали когда-то их деды.
Послушно идут они к разным словам.

Стоят, где сказали, почти незаметны,
Используют их, чтоб заполнить абзац.
Как зомби бездумно и неприметно
Они исполняют сверху приказ.

Но где-то меж строк есть место для ветра.
Он свеж и прекрасен в потоках своих.
Срывает обложку с книги мгновенно
И открывает страницы внутри.

Открытая Азбука - многолика,
В ней бесконечный образов мир.
Закрытая Азбука грозно безлика,
Она как тюремный конвоир.

The Winter’s child

You are a winter’s child
Who now grows up.
This spring is not coming quickly.
What’s gone can not be stoped.

There were so many changes.
They came to you so hard.
You’re crying and complaining.
You could even be dead.

You looked to the winter closely.
You saw the winter’s eyes.
You knew how frizzing is cold.
You tell with windy ice.

And now… How can I help you?
Your word is falling down.
The Spring's came and the Winter's ended.
You are not longer the winter’s child.

No one likes rot and dampness.
I know how you feel.
The children always grow up.
It is the season’s deal.

Лягушки

Лягушки квакают громко.
Торчат из болота их красные рты.

Лягушки не теплокровны.

Зависит их жизнь от внешней среды.

Не замечают, когда постепенно

Градус воды поднимается вверх.

Меняют лягушки своё поведенье:

Какая вода - таков их ответ.

Их ты не узнаешь, если вернёшься.

Всё вязче болото. И громче они.

Их мысли о пище и размноженье.

Не греет их то, что бьётся внутри.

И нет своей крови. И нет своих чувств.

Лягушки сидят на болоте.

И квакаю громко. Их не обогнуть,

Пока по болоту идёте.

Напевы

Ты поёшь о моих проблемах.

Но как же они ничтожны.
Нет, не песни твои,
А то, что лежит в основе слов.

Как звучишь ты? Скажи мне!
Издавай свои звуки.
Я отвечу сильней и громче
На напевы твои.

Твоё прошлое долетает до меня сквозь пространство,
Словно свет огромной звезды до земли.
Я танцую и слушаю в настоящем
Эти древние напевы твои.

И в конце пути я жду тебя. Слышишь!
Я дождусь и мы вместе с тобою споём.
И мои слова прошлого летят к тебе. Слышишь?
Летят слова, строчки и что-то ещё

“Нет войне”

Красная краска - будто бы кровь
На грязном снежном покрове.
Только два слова впились в сугроб
Напротив жилого дома.

Мимо проходят толпы людей,
Никто будто буквы не видит.
Взгляд не цепляет таких идей,
За них ОМОН людей винтит.

И между букв этих - «нет войне»:
Мальчик две тыщи восьмого,
Убитый лежит на чёрной земле
Возле своего дома.

Пусть сводки пестрят.
И ничего не понятно.
Война - беспощадна.
Агрессия - гадка.

И слёзы текут
не только снаружи!
Простите! Держитесь!
Кричат наши дУши!

Прощальный фейерверк

Мы все лишь пешки в красочной истории
Всемирного народного затмения.
И свою роль ты отработать должен.
Без жалости…
                и без сожаления.

И по достоинству предать воспоминания,
Отдать на милость всё, что так любил.
Безвольным быть. И без самопознания.
Послушно, чтоб детей своих губил.

И делал всё, и думал, что так надо,
И всем вокруг доказывал бы ты,
Что нет не стадо, это всё не стадо,
Что волен ты пока стоишь внутри

Коробки этой красочной и яркой.
Пестрит её прощальный фейерверк.
И ничего, что ты в её составе - сгоришь.
Её запомнят, тебя - нет.

Букет "Зоя"

Нарисую поверх тебя картину - 

Цветы в вазе. И дам ей имя Букет,
А потом в кавычках твоё имя.
Незрим под слоем краски твой портрет.

И имя у букета поэтому «Зоя»,
Что значит «жизнь» и она одна:
Разнообразная и непреклонная,
Вольная, бурная и красочная.

Картина: https://www.instagram.com/o_rubtsova/p/CZAac4EoKZs/?utm_medium=copy_link

Доверие

Непустой пустота оказалась.
Холод лютый её заполнял.

В доме форточка не закрывалась.
Мои локти-колени впивались в диван.

Я вдыхала морозный воздух,
Погружалась в ночной озноб.
Ощущения, как под наркозом,
И уже почти остудился лоб.

Уходила всё дальше и дальше
От привычной дневной суеты.
«Что могла, уже сделала. Вправе
Ль себя наказывать ты?».

Повторяла себе непривычным
Странным голосом, будто чужим:
«Ты сделала всё, что могла,» -
Страх ушёл и совместно с ним

Сильно, больно и нестерпимо
И до жути хотелось дышать
Этим влажными морозным воздухом.
И форточку не закрывать.

Наполнять свою грудь до предела,
Возвращаясь вновь и вновь.
Я могла бы замёрзнуть телом,
Но Доверие страх превратило в любовь.

Я - дом

Я стала давно чьим-то домом
Без окон, дверей и засовов.
Он в нём поселился навечно.
Тот, кто живет бесконечно.

Без стен этот дом и без крыши.
Мы вместе растём с ним всё выше.
От берега нас отделяет
Вода, над ней мост нависает.

Угрюм и сердит этот некто.
Субъект, что живет без объекта.
И нет ни лица, нет ни мыслей.
Мы вместе с ним где-то зависли.

Вчера он менял свои Лики.
Пугающи были и дики.
И яркие краски играли.
Но вы бы его не узнали.

Я стала давно чьим-то домом
Без окон, дверей и засовов.
Не видно лица у субъекта,
У дома того архитектора.